О банде Черепановых

«О банде Черепановых».

Излагая материал о печально знаменитой банде Черепановых, авторы нередко дают волю своей фантазии и поэтому даты событий и события нередко не совпадают и отличаются весьма сильно по содержанию. Попытаюсь привести противоречивые версии в надежде, что истина кроется между ними, и настойчивый читатель сможет разглядеть «золотую середину». В детстве моя бабушка с содроганием рассказывала жуткую историю о банде Черепановых, и как они кровожадно расправились с первым комсомольцем Жигаловского района, молодым учителем Иосифом Ивановичем Аксаментовым. Из воспоминаний мало что осталось, прошло уже много лет. Теперь у меня на столе лежит копия письма Аксаментова (однофамилец или родственник, без указания имени и отчества), который рассказывает о Иосифе Ивановиче.

В письме написано, что Осип Иванович (так его называет автор письма) приходил в дом Аксаментова, когда ему было 7-8 лет, но к большому сожалению, он его помнит очень плохо. Описывает, что Осип Иванович был высокого роста, волосы курчавые, вьющиеся. После окончания школы, был на курсах подготовки учителей. Далее работал учителем Якимовской начальной школы, это было примерно в 1920 г. Аксаментов вспоминает, что учитель брал его на уроки в школу. По его рассказу стало известно, что именно Осип Иванович организовал горячие завтраки для школьников. У него было много книг, и он их давал для прочтения, но автор письма еще читать не умел, и только смотрел картинки. Работать учителем в д. Келора Осип Иванович уехал в 1921г. Потом пошла эта банда по деревням. Учитель послал с запиской в Жигалово подростка, чтобы сообщить о том, что начинают поднимать головы кулаки против советской власти, в д. Келора. Этот мальчишка и повстречался с бандой по пути в Жигалово. Конечно записку нашли. Нацепив красные шапки, ленты на шапки, банда въехала в др. Келора. Тогда формы, одежды, красной армии не было. Они его просто обманули. Осип Иванович вышел их встречать. Они его поймали и стали мучить, били, привязали к хвосту лошади и гоняли по деревне, стегали нагайками, изрубили шашками и в лесу бросили в снег. Дядя Иван Степанович привез его домой в Якимовку и тут его оттаяли, обмыли и положили в гроб. Похоронили его на Тутурском кладбище, но памятника не поставили. Могилу его трудно найти, где похоронена его мать, примерно, в этом месте и его могила. Ещё автор вспоминает, что когда он учился в Тутурской школе и приходил домой в д. Якимовку это было весной, цвела черемуха. Учитель свою фуражку украшал цветами черемухи.

В статье «Кровавая Анна Сибирской Вандеи". И остывший след Черепанихи» от 04.09.2009 г. написано, что в конце ноября 1921 года группа бандитов во главе с Анной вошла в село Келора. Их встретил девятнадцатилетний учитель местной школы Иосиф Аксаметов. Он принял их за отряд Чон. Все черепановцы имели знаки отличия красноармейцев. После разведбеседы налетчики убедились, что в деревне нет вооруженных представителей власти. Тогда учителя сильно избили. Пытали. Хотели выяснить, кто из сельчан коммунист, комсомолец или им сочувствующий. Иосиф молчал. Затем привязали к лошадям и на большом скаку волокли по улицам селения. Его потом нашли за околицей. Черепанова изрубила тело учителя шашкой.

Здесь же, и дальше рассказано подробно о деятельности банды, о том, как они бездушно убивали население «верхоленского уезда». Например, в селе Петровое бандиты появились внезапно. Хотя уже несколько дней поступали тревожные слухи со всей округи. В Жигаловской и Качугской волостях цепочкой пожаров, серией жестоких расправ и грабежей отметилась неуловимая Банда Андриана Черепанова. Весь Верхоленский уезд жил в напряжении с осени 1920 года.

Еще заря не занялась. Во дворе залаяла собака. Затем кто-то очень требовательный начал ломиться в ворота. Начальник сельской почты Скубилин выглянул в окно. На снегу стояли двое. Приказали выйти. ЧОНовцы, мол, вошли в Петровое. Хозяин накинул полушубок, надел валенки и вышел на улицу.

У ворот стояли человек десять. Все вооруженные и вроде красноармейцы. Как только Семен отворил засов, во двор ворвались несколько человек. Они сбили его с ног и стали пинать. Удар прикладом - и в глазах потемнело. Очнулся начальник почты уже на полу в избе. Он слышал, как в комнате насилуют его жену. Какие-то мужики хохотали. Кто-то смаковал подробности происходящего, кто-то — убийства троих партийных.

Скубилин попытался вскочить на ноги. Возле кровати припрятана винтовка. Надо было спасать жену Катю. Но тут же получил табуреткой по голове сзади. Вновь упал. Уже на полу. Он повернул голову и увидел, что за большим столом, за которым обычно собиралась его семья, теперь сидела Черепаниха. Она что-то пила из его кружки и ухмылялась. Затем снова удар. Опять темнота. Он обнаружил себя связанным и лежащим на снегу. Рядом стонала от боли и нестерпимого стыда избитая Катя. Сквозь слезы просила прощения. Их дом горел. Скубилиных отвели к обрыву. Следы на белом снегу, кровь на нательном белье и зарево пожара. Так встречало зарю село Петровое. Несколько ударов обухом топора — сначала ей, потом ему. И все кончено. Бандиты забрали с собой сельчанина Николая Тюменцева. Все знали, что он охотник. Налетчикам был нужен проводник. Через несколько дней пути, когда поняли, что он петляет, путает следы, уводит в глушь, подальше от знакомых сел, его убили. Тоже обухом топора по затылку. Этот вид казни Анька Упыриха предпочитала многим другим. Нет, в убийстве она не стеснялась разнообразия. Экспериментировала. Просто какие-то способы ей нравились больше. Какие-то меньше. Выбор был богатый. Вот и решала сама. Она вообще была деятельнее и находчивее своего супруга. Да, все считали Андриана в банде главным. Но при этом знали, что и им, и вообще всем руководит она. Черепаниха. До революции на Лене все знали Андриана Черепанова. Купец известный. Он родился 1866 году в селе Картухай Качугской волости Верхоленского уезда Иркутской губернии. Деревня была зажиточной, крупной. Раскинулась по обоим берегам Лены. Здесь жили торговлей. Вверх и вниз по реке шли суда с товарами. В период навигации кипела жизнь, сновали люди, шелестели рубли. Со временем Андриан переехал на восемь километров и обосновался в Верхоленске. Вскоре построил там большую удобную пристань со складами и небольшим рынком. Солидным купцом стал Черепанов. Многократно умножил капиталы родителей. Вложил в детей. Дочери учились в Петербурге. Да вышли там замуж. Сын стал офицером. Шли годы. Андриан богател. Дом одновременно и наполнялся, и пустел. Мебель, ковры и картины все сложнее было учитывать. А родных становилось меньше. Вот уехали дети. Вот умерла жена. Примерно в 1908 году Черепанов женился во второй раз. Анне семнадцать. При ее виде с Андриана слетали все двадцать пять лет разницы. Девка ладная. Считалась если не первой, то одной из первых красавиц Верхней Лены. Умная, грамотная, смелая. Его односельчанка. Росла на глазах черепановских родственников. Говорят, в одиночку ходила на медведя. Чемякины не столь богаты, но купцы хорошие. Известные хваткой и умом. У невесты четверо старших братьев. Приданое дали хорошее. Но не это главное. Главное — она. Анна быстро взяла дом в свои руки. Солидный особняк — большие хлопоты. Это сейчас Верхоленск стал маленьким селом. А тогда он был городом. Сибирским купеческим городом. Одним из центров губернской торговли. И держать там один из Первых Домов — не фунт изюму. И вскоре молодая жена начала руководить пристанью Черепанова да складами распоряжаться. Иногда сама ходила по Лене. Вела торговлю. Не хуже мужа. Сама заключала сделки. Купцы приняли ее как равную. Приказчики и работники — как хозяйку. Очень требовательную, а порой безжалостно жестокую. Избить плетью или вожжами нерадивого — пожалуйста. За ней не заржавеет. Уволить “без расчета” и за этим дело не станет. Или списать на берег в безлюдных местах, а таковых в Сибири полно. И тут случаи известны. Но прибыли, текли в дом Черепановых. Во многом благодаря молодой купчихе. Сначала слухами, потом запоздалыми газетами и недобрыми комиссарами пришли перемены Семнадцатого года на Верхнюю Лену. Те, кого еще вчера Анна хлестала “по мордам” за нерадивость, теперь стали властью. 1918 год перечеркнул все труды всех Черепановых, да и Чемякиных тоже. Братья Анны оказали сопротивление экспроприации. Оказали и были расстреляны в течение суток. Андриан и Анна лишились не только родственников, но и всего дела. Отобрали склады, пристань, магазины, суда и баржи. Работники разбежались или стали начальством. В один миг рухнуло все. Пока еще остался дом, а с ним злоба и ненависть. Уже в мае 1918 года Верхоленский уезд вздрогнул. Появилась банда Черепановых. Это вам не паровоз. Налеты, расправы, поджоги - и они снова растворились в тайге. ЧК только начинало свою работу. Да, на жестокость они были способны, но на грамотную оперативную деятельность пока нет. Методике антипартизанской войны подпольщиков, террористов, рабочих и крестьян никто не учил. Среди чекистов были солдаты и даже офицеры Царской Армии, но не контрразведчики. Не сыскари. Волкодавами они еще станут. Но не сейчас. В двадцатых числах июля 1918 года в засаду черепановских бандитов попал начальник СибЧК Иван Постоловский. Его сопровождающих перебили на месте. Их тела потом долго висели на берегу Лены. А самого Начальника доставили в Иркутск и сдали Белочехам. Вот уже те расстреляли его в ночь на 1 августа с другими Красными командирами в роще Царь-Девица, что на Левом берегу Ангары. Примерно в это же самое время банда Черепановых захватила Верхоленский СовДеп. Перебили весь красный актив. Казни провели публично. И показательно жестоко. Уже после начали возвращать отобранное Новой Властью. До середины двадцатых годов установилась диктатура бывших купцов и фабрикантов. Установилась до той поры, когда под ударами наступающей Красной Армии колчаковцы начали сначала отступать, а затем бежать. С возращением большевиков в города, в тайгу и деревни вернулись банды. Состоявшие из купцов, в прошлом зажиточных крестьян, а таковых в Сибири было много. К бандитствующим партизанам прибились колчаковские солдаты и офицеры. Одинокие осколки казачьих отрядов, русские и буряты. Все, кто по тем или иным причинам не принял Советской власти. Сибирская Вандея запылала погромами и закровоточила расправами. Жестокостью мерились обе стороны. Одни, приближая окончательную победу. Другие - в полной безнадежности. А от того с еще большим зверством. По Верхоленскому уезду ходили слухи, что Черепаниха не просто казнит и пытает. Сжигает и вешает. А делает это лично. И даже иногда пьет кровь убитых ею коммунистов. То же самое она рассказывала о своих врагах жителям деревень Жигаловской и Качугской волостей. На территории, которых четыре года активно действовала банда, возглавляемая ее мужем. Первое время охота на банду Черепановых практически не приносила результатов. Все они были местными. Хорошо знали тайгу, имели родственников, знакомых и сочувствующих по всему уезду. Часто для конспирации использовали красноармейское обмундирование. Отряды Чрезвычайного Оперативного Назначения, посланные для поимки Аньки Упырихи, ее мужа и их людей, часто довольствовались локальными победами. Поимками исполнителей и пособников. Бывало, что сами чекисты попадали в засады черепановцев. Так случилось с отрядом некоего Мишарина. Тогда хуже всего было пленным. Смерть они принимали в невероятных муках. Их тела старались развешивать в местах, где появлялись местные жители. Кровавая Анна сеяла страх сознательно. Он был частью ее продуманной политики. Если она живет ненавистью, то поселить ее нужно во всех. 19 мая 1921 года вечером банда напала на селение Листвиничное. Сожгли дом крестьянина Попова. Публично выпороли ее жену Варвару. Николая раздели, водили по деревне и пороли шомполами. Затем повесили. Разграбили склад Гублескома, магазин. Устроили попойку. После чего пьяные ходили по избам, грабили, искали партийных и комсомольцев. Всех, кого подозревали в сочувствии, избивали и пороли. В селе Бугульдейка захватили бывшего красноармейца, уполномоченного по заготовке дров Николая Копцова. Долго били. Водили по селу и снова били. Затем публично зарубили шашками. В селе Косой Клин расстреляли Предисполкома и двух крестьян. Разграбили село Турель. Убили трех членов кооператива и одного коммуниста из сельчан. Потом долго издевались над его телом. Захватили Курункуйский Волисполком. Сожгли все документы, убили председателя и народного следователя. И еще четырех коммунистов. Ограбили коммуну, отделение Общества Крестьянского кредита. Сожгли собранный урожай, больницу и телеграф. 7 ноября 1921 года банда ворвалась в Заплескино. Там на виду всех сельчан Анна лично зарубила трех коммунистов.

По их следам шел отряд ЧОН под командованием бывшего офицера Хохлова. Но им приходилось лишь фиксировать зверства, совершенные Кровавой Анной. Так, в селе Тукалонь ее бандитами были убиты двенадцать человек. Всех держали раздетыми ночь в сарае. На дворе стояло -25. А утром собрали всех сельчан и казнили пленных обухом топора по голове. Со временем посеянный Упырихой страх стал играть против банды. Люди устали бояться. Тайга впитала слишком много крови. Накопилось большое количество желающих отомстить. Чекисты набирали оперативный опыт. Получалось, что власть одновременно крепла и отходила от политики тотального террора. С другой — поддержка Сибирской Вандеи местным населением всех национальностей уходила в прошлое. Теперь по тайге в поисках Черепанихи и ее мужа рыскали не отряды карателей, а небольшие группы хорошо подготовленных чоновцев, охотников и мстителей. Местное население с неохотой, но шло на оперативное сотрудничество с чекистами. Постепенно инициатива переходила в руки власти. Дважды Черепанову чуть не поймали. Один раз ей удалось оторваться и спрятаться в болоте. Второй раз она была ранена в левое бедро, но опять-таки ей удалось уйти. Все чаще банда стала попадать в засады. Нести большие потери. В то же самое время желающих вступить в отряд становилось все меньше. Внезапно в конце 1922 года банда Черепановых растворилась в тайге. Совсем. Нападения практически прекратились. Считается, что отряд распался. Анна вместе с мужем и еще несколькими совсем отчаянными бандитами еще два года иногда напоминали о себе. Нет-нет, да совершали налеты. В основном разбойного характера. С террором было практически покончено. Около пятидесяти лет никто не слышал о Черепановой и ее муже. По Верхней Лене лишь ходили страшные воспоминания о Кровавой Анне или Упырихе. В 1972 году на экраны советских телевизоров вышел телесериал “Тени исчезают в полдень”. Считается, что супруги Черепановы послужили прототипом главных злодеев — Клычковых-Морозовых. А в 1974 году один из жителей Качугского района Иркутской области опознал в жительнице Красноярска Анну Черепанову. Так сотрудниками Госбезопасности была задержана пенсионерка Анна Корепанова. В ходе проверки было установлено, что задержанная хромает на левую ногу и носит на груди крестик и винтовочную пулю, которой была ранена. Личность Анны Черепановой была установлена. В ходе допросов следователи местного КГБ узнали, что в 1922 году она и ее муж окончательно осознали бесперспективность своей борьбы. Распустили отряд. Но продолжали жить на заимках еще почти два года. Ненависть никак не могли утихомирить. Затем поселились в селе Манзурка. Где им удалось легализоваться под фамилией Корепановых. В конце двадцатых с новыми документами они переехали дальше на Север. И поселились в отдаленной фактории в Эвенкии. Там жили и работали в охотничьем кооперативе Нюкша. Андриан вскоре стал заведующим предприятием. А Анна — счетоводом и снабженцем. В 1936 году они переехали в Читу. Андриан сильно болел. Он умер там же через два года в возрасте 72 лет. Анна жила и работала в санатории Дарасун. Вела бухгалтерию, какое-то время заведовала столовой. После войны вышла на пенсию и переехала в Красноярск. Детей не имела. За совершенные многочисленные преступления Анна Черепанова отвесности не понесла. По Уголовному Кодексу 1961 года, который действовал на момент задержания, максимальный срок давности составлял пятнадцать лет. Он давно истек. Слишком остыл кровавый след Упырихи. Старушку просто отпустили. Что с нею сталось потом — неизвестно. Но уж точно растворилась в прошлом. Как и Сибирская Вандея.

В областной газете OGIRK.RU в статье «Дорога в Карам» Александра Аникина рассказывает про случай, который вошел в историю как «Карамская трагедия». В 1919 году в Караме была организована коммунистическая ячейка. Входило в нее 15 местных жителей и учитель Максим Рыков. 21 ноября 1921 года белогвардейская банда Черепанихи спустилась в село с верховьев Киренги. Бандиты, переодевшись в красноармейцев, созвали коммунаров на собрание. С мужем отправилась Екатерина Сафонова. «Если мой муж коммунист, то и я с ним», – пояснила мать 11 детей приехавшим «комиссарам». Собравшихся сначала заперли в сарай, а потом, выводя по одному, убивали обухом топора. Екатерину Сафонову за косы таскали по улицам, а потом, зверски надругавшись, убили вместе с мужем. Убитых сбросали в ров, едва присыпав землей. Теперь на этом месте стоит обелиск. Ежегодно 21 ноября здесь собираются все жители Карама, чтобы почтить память погибших. После разгрома банды ее руководитель Анна Черепанова скрылась. Каким-то образом ей удалось заполучить документы убитой коммунистки, тоже по имени Анна. Черепаниха уехала на запад страны и долгое время благополучно жила, беззастенчиво пользуясь славой героя Гражданской войны. Выявили ее случайно. Какой-то ветеран Гражданской войны, поехав на конференцию, опознал лютую некогда Черепаниху. Но судить ее, к сожалению, не смогли – старая слишком была.

За деяния и жестокие поступки Андриана и Анны Черепановых никоем образом нельзя было помиловать, их обязательно надо было судить. Но как удалось им уйти от возмездия – до сих пор остается тайной.

В статье А.В.Винобер и Е.В.Винобер «банда Черепановых или как избежать возмездия» задан очень актуальный вопрос – как удалось Анне Черепановой с мужем уйти от возмездия – до сих пор остается тайной. Однозначный ответ может появиться на свет лишь в случае полной публикации многотомного дела, хранящегося в г.Иркутске уже сто лет (1922 г.).

Там же: весной 1918, когда белочехи подошли к Иркутску, на Лене появился вооруженный отряд из купцов, кулаков и бежавших из иркутской тюрьмы офицеров. Командиром отряда значился Андриан Черепанов, в прошлом богатый купец, управляющий пристанью в Верхоленске. Но фактически верховодила бандой его молодая жена Анна. Она была на четверть века младше своего мужа, но обладала отчаянным характером и необычной смелостью. В прошлом она ходила по Лене с грузами на кораблях, самолично хлестала сыромятным кнутом и выгоняла без расчета ленивых и вороватых работников, в одиночку добывала в тайге медведя. Когда в 1920-м вернулись красные, черепановцы подняли восстание. У Анны красноармейцами были свои счеты - они убили ее братьев. Она лично пытала красных и отрубала им головы. О ее военных «подвигах» и хитрости со страхом говорила вся округа. Однажды, скрываясь от преследователей, она несколько часов просидела в болоте, дыша сквозь камышинку. А еще через несколько дней чоновец-охотник увидел ее стоящей на опушке с биноклем в руках. Снайпер выстрелил из берданки, но подоспевшие соратники унесли предводительницу в лес. Пуля чоновца попала Анне в бедро, ее она носила на черном шелковом шнурке на шее до конца своей жизни. Вплоть до 1922 года банда Черепановой терзала красноармейцев своими дерзкими нападениями. А потом вдруг внезапно исчезла. Ходили слухи, будто вся шайка погибла вместе со своей атаманшей. Но Анна обнаружилась спустя пятьдесят лет. Грозного атамана в пенсионерке Анне Прокопьевне Корепановой, работающей казначеем кассы взаимопомощи Кировского райсобеса города Красноярска, опознал житель Приленья, приехавший в Красноярск навестить сына. Четырнадцатилетним мальчишкой он видел атаманшу, когда она прямо у него на глазах зарубила его родителей, и запомнил ее на всю жизнь. К сожалению, поскольку сроки давности истекли, то все преступления сошли Анне Черепановой с рук».

В книге Андрея Черепанова «Сибирская кровь» представлена информация по делу «Банды Черепановых». Вернее, в ней предложены версии, судя по всему с которыми он не согласен. Здесь автор пытается оправдать поступки жестокой банды, ссылаясь на диссертацию Павла Новикова «Вооруженная борьба в Иркутской губернии и Забайкальской области». По ней, «28 декабря 1922 г., воспользовавшись объявленной амнистией, отряд А.Г.Черепанова в с.Бирюлька сдался, в т.ч. офицеры Д.И.Шелковников, П.Н.Шеметов, И.А.Яковлев. Всех перечисленных доставили в Иркутск и 30 декабря заключили тюрьму. Почти через год, 24 ноября 1923 года, супруги Черепановы до суда были выпущены под подписку о невыезде. Оба уехали на Дальний Восток, где проживали в Колокане».

Так, значит, в конце декабря 1922 года, когда дальнейшее сопротивление окрепшей советской власти в Верхнеленье стало бесполезным, оставшиеся в живых бойцы отряда Адриана Черепанова сложили оружие и добровольно сдались. Вероятно, они поверили в объявленную амнистию и ждали мягкого приговора. Однако, вскоре поняли, что полагаться на обещания Советской власти нельзя, и она в конце концов их расстреляет. Вероятно, воспользовались передышкой и нахождением в тюрьме для восстановления сил, свиданий со своими близкими, выбора надежного варианта сокрытия после выхода из тюрьмы под подписку о невыезде. А изменить меру пресечения на такую подписку им вполне могли. Мол, зачем бежать тем, кто сам же сдался?

Что бы там ни было, но Адриан и Анна Черепановы обхитрили надзирателей и скрылись. Как знать, может они еще успели помочь забайкальским повстанцам, к примеру, тому же Валентину Дуганову.

И, судя по всему, место их жительства после выхода из заключения было выбрано отнюдь не случайно. Я с удивлением обнаружил, что забайкальский поселок Калакан находится на реке Витим в Тунгокоченском районе (прежде – Витимо-Олекминский национальный округ с центром в Усть-Муе, затем – в Калакане). А, согласно «Книге памяти Восточного Забайкалья», в том же районе заведовал товарной базой райпотребсоюза Андриан Гавриилович Черепанов. Он – еще один племянник Адриана Григорьевича, рожденный 2 августе 1894 года в Кутурхае, но живший со своей семьей – женой Натальей Васильевной (она урожденная Черепанова, его пятиюродная тетя) и сыном Михаилом – в Нерчинске. Может, он помог своему дяди с обустройством на новой месте.

К тому же, очень недалеко – в ста километрах от Нерчинска и в двухстах от Канакана – располагается село под названием Утан, граничащее с Тунгокоченским Чернышевского района Забайкалья. И в том селе жили сотни крестьян Черепановых, вполне вероятно, потомки верхоленского купца Ивана Федоровича Черепанова или его однофамильца илимского крестьянина Михаила Захаровича. Некоторые из них принимали участие в антибольшевистских восстаниях.

Не знаю, связано ли это было как-то с Адрианом Григорьевичем, но его племянника Андриана Гаврииловича Черепанова 26 мая 1938 года арестовали, через неделю приговорили Тройкой УНКВД по Читинской области по статьям 58-2, 58–10, 58–11 УК РСФСР к высшей мере наказания и 24 июня 1938 года расстреляли. Он был реабилитирован 30 мая 1958 года военным трибуналом Забайкальского военного округа. Под советские репрессии 1930-х годов попали, а впоследствии реабилитированы и более ста утанских Черепановых, главным образом крестьяне-единоличники, из них приговорены к расстрелу не менее десяти.

Я уже рассказал о ряде публикаций с сюжетами о зверских злодеяниях «банды» Черепанова, и многие из них элементарно выдуманы. Но у меня вовсе нет повода утверждать, что зверств не было. Были: Адриан Григорьевич и его жена Анна Прокопьевна находились в условиях, отнюдь не отличавшихся мягкой средой. Напомню только некоторые из деяний большевиков в начальный период Советской власти.

Тогда в России шла не просто идеологическая борьба, в которой физическое уничтожение противников неуместно, а смертельная битва за выживаемость личности, семейств, всего государства. От того, куда качнется, чья возьмет, зависел и будущий уклад жизни трудолюбивых сибирских крестьян: вернется в регион привычный и добрый мир, либо все подчинится разрушительной воле большевиков.

Вот и делал Адриан Григорьевич Черепанов то, что в его силах, для очистки родной земли от большевистской скверны. Воевал люто, зло против лютого зла. Не отставала от него, и его отважная жена-соратница Анна Прокопьевна. Говорили, что она еще и мстила за своих расстрелянных братьев. Однако называть ее кровожадной и ставить в один ряд с Розалией Землячкой и другими большевистскими уродками, как это сделано, например, в статьях «Анна Черепанова: “атаманша-упырь” Гражданской войны» и «Пять главных фурий Гражданской войны в России: идейных и беспощадных»204, безумно. Те не вели партизанскую войну в смертельной опасности и в окружении значительно превосходящего по численности вооруженного врага. Они хладнокровно проводили на подотчетным им территориям массовые расстрелы жителей и топили баржи, заполненные пленными русскими офицерами, доверившимися обещаниям новой власти и не покинувшими Родину.

победи в войне с большевиками Адриан Григорьевич Черепанов со своими последователями, он не только был бы высоко ценим в здешних краях, как, скажем, Чапаев в СССР, но и не было повода называть его малую Родину «краем заброшенных деревень», а большую – «Верхней Вольтой с ракетами». Однако он оказался всего лишь одним из очень немногих, кто осмелился в 1918–1922 годах драться на верхнеленской земле за правду. Другие же бездеятельно наблюдали. И потому тогда победило зло.

Но борьба и жертвы Адриана Григорьевича Черепанова с соратниками вовсе не оказались напрасны. Они проредили гряду самых рьяных и потому наиболее опасных для жителей Верхнеленья и всей иркутской земли большевиков. К тому же вооруженные крестьянские восстания в Сибири и по всей стране заставили советскую власть смягчить свою политику и не загубить в начале 1920-х годов частное крестьянское хозяйство окончательно. А это спасло от голодной смерти миллионы россиян.

По некоторым источникам известно, что Черепанов Андриян Григорьевич Черепанов проходил по делу №7469, начато оно 30.12.1922 г, окончено 24.11.1923 г., Иркутский Губернский Дом Заключения, обвинение-белобандитизм (ст 58, 76, и 64). Прибыл в тюрьму 30.12.1922 года, изоляция — строгая, а Анна Прокопьевна Черепанова проходила по делу №7468, которое было начато 22.12.1922 года, окончено 24.11.1923 года. 

В те времена многие лишились и родственников, и своего, до боли родного дела. У кого-то отбирали склады, пристани, магазины, суда и баржи. Кто был работником, тот стал начальником. У многих все рухнуло в один миг. Но все ли после этого стали злобными и ненавистными, как Черепановы от которых в мае 1918 г. вздрогнул весь «верхоленский уезд»?

Или, может быть тот 14-летний мальчишка, на глазах у которого убили отца и мать тоже должен был стать «Черепановым»?