Муниципальное образовательное учреждение «Средняя школа с углубленным изучением отдельных предметов № 2 г. Волжского Волгоградской области»
Сценарий открытого мероприятия
по литературе
(муниципальный уровень)
на базе Центральной библиотеки
г. Волжского
к 80-летию снятия блокады с Ленинграда
Подвиг Ленинграда – память на века
Автор сценария
учитель русского
языка и литературы
высшей категории
Ганькина Юлия Васильевна
Проведен в январе 2024г.
к 80-летию снятия блокады с Ленинграда
27 января 1944 – 27 января 2017
8 сентября 1941 — 27 января 1944, 872 дня
ПОМИНАЛЬНЫЙ ПЛАЧ…
(Ю.Воронов)
Опять война,
Опять блокада, —
А может, нам о них забыть?
Мы слышим иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить.
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне.
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне».
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда
Не права!
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память — наша совесть.
Она, как сила, нам нужна.
АУДИО №1 Звучит «Рио-Рита»
На сцене девочка Таня в легком платье, собирает цветы
Ах, лето! Ах, каникулы! В Ленинграде жара! Июнь 41-ого.
В доме только и разговоров, что о поездке за город!
Я надену своё новое, синее, в белый горох платье, возьму зонтик курортный, через плечо – сумочку из того же ситца, что и платье – всё мамочка сшила! – белые носочки с голубыми полосочками…! Подружки – обзавидуюся!
Я закрываю глаза, и вот я уже в деревне, иду-бегу за околицу, перепархиваю луговые цветы и травы. И чувствую: захочу – поднимусь выше зеленых косогоров и поплыву, поплыву, поплыву… (Кружится вокруг себя, улыбается. Кружение и вальс прерывает голос диктора)
АУДИО №2 Сообщение о начале войны (запись информбюро)
Реплики в зале:
- Слышали? Война!
- Как война?
-У нас же с ними договор…
- Нашли кому верить! Фашистам!
- На рассвете напали. Уже бомбили Киев…
- Ничего! Наше дело правое! Враг будет разбит! Наше дело правое!
Ведущий 1:
Тогда, 22 июня, 1941 года, все верили в скорую победу…И не сразу поняли, что началась не простая война. Страшная. Великая Отечественная…
Одна из самых страшных её страниц – блокада Ленинграда.
Девочка Таня:
В деревню не поехали…
Сначала в городе почти ничто не изменилось… Всё те же белые ночи. Трамваи. Очереди в кино… Но в городской пестрой толпе все больше и больше зеленого и серого – цвета военной формы. Маршируют целые колонны. На фронт.
Ведущий 1:
А скоро кончились белые ночи… Начались черные дни…Ввели карточки на продовольствие. Началась эвакуация.
8 сентября 1941 года немецкие части прорвали Лужский оборонительный рубеж и двинулись к Северной столице. Противник вышел к Ладожскому озеру, взял под контроль исток Невы и блокировал Ленинград с суши.
872 дня город был заключен в блокадное кольцо.
Ведущий 2:
Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года
Фюрер решил сровнять с землёю город на Неве. Для этого решено было его блокировать и путем беспрерывной бомбежки уничтожить.
В октябре 41-ого на город сбросили 42 290 бомб, выпущено более 50 000 снарядов.
АУДИО №3 ( воздушная тревога)
(Ю.Воронов)
Сначала - тонкий свист над головою.
Потом удар. Потом тебя качнёт.
Потом земля под домом и тобою
Встревоженно ворочаться начнёт.
Потом всё это снова повторится,
И крыша из-под ног пойдёт скользя.
И что не страшно - можно притвориться,
А вот привыкнуть - всё-таки нельзя...
***
(Ю.Воронов)
За лязгом и скрежетом - взрывы и свист.
Всё небо распорото боем.
И жёлтые звёзды срываются вниз:
Им выдержать трудно такое.
И мечется между разрывов луна,
Как птица над лесом горящим...
Бомбёжка всё ближе. Взрывная волна
Мой дом задевает всё чаще.
Холодный чердак, где находится пост,
Как старый скворечник, колышет...
Осколки зенитных снарядов и звёзд
Колотят по стенам и крышам.
И вдруг - снова темень и тишь над тобой.
И звёзды на небе помятом
По прежним местам разобрались... Отбой.
За нынешний вечер - девятый...
***
(Ю.Воронов)
Опять налёт, опять сирены взвыли.
Опять зенитки начали греметь.
И ангел с петропавловского шпиля
В который раз пытается взлететь.
Опять фанера лопнула в окне
И старый дом от взрыва закачался.
Ребёнок улыбается во сне.
А мать ему поёт о тишине,
Чтоб он её потом не испугался.
Какая длинная зима,
Как время медленно крадётся!..
В ночи ни люди, ни дома
Не знают, кто из них проснётся.
ВИДЕО, часть №1
Ведущий 1:
Не менее страшным, чем бомбежки стал для горожан ГОЛОД.
При первых же обстрелах были взорваны продовольственные склады (В Берлинских штабах давно были готовы карты Ленинграда, где каждому стратегическому объекту был присвоен номер и выверены их долгота и широта. Бомбили не в слепую)
***
По Ленинграду смерть метёт,
Она теперь везде, как ветер.
Мы не встречаем Новый год -
Он в Ленинграде незаметен.
Дома - без света и тепла,
И без конца пожары рядом.
Враг зажигалками дотла
Спалил Бадаевские склады.
И мы Бадаевской землёй
Теперь сластим пустую воду.
Земля с золой, земля с золой -
Наследье прожитого года.
Блокадным бедам нет границ:
Мы глохнем под снарядным гулом,
От наших довоенных лиц
Остались лишь глаза и скулы.
И мы обходим зеркала,
Чтобы себя не испугаться...
Не новогодние дела
У осаждённых ленинградцев...
Здесь даже спички лишней нет.
И мы, коптилки зажигая,
Как люди первобытных лет,
Огонь из камня высекаем.
И тихой тенью смерть сейчас
Ползёт за каждым человеком.
И всё же в городе у нас
Не будет каменного века!
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает листок №1, зажигает первую свечу
Ведущий 2:
В начале блокады в Ленинграде насчитывалось 2 миллиона 807тыс. жителей (400 тыс из них – дети) Продовольствия даже по самым жестким блокадным нормам должно было хватить на…три недели! А впереди их было…125!!!
Ведущий 1:
В питание пошло все: на кожевенных фабриках изъяли шкуры, в порту – тонны жмыха (отходы от подсолнечника), которым раньше топили пароходы, со стен и потолков мельничных цехов соскребли пыль, в дело пошел столярный клей… Хлеб выдавали по карточкам по…125 грамм
Таня:
Вчера тетя Саша поделилась с нами своим изобретением. Может быть, мы ей за это обязаны будем жизнью. А дело вот в чем.
Вчера мама пошла к ней за чем-то и вернулась веселая и радостная. Оказывается, тетя Саша дала ей попробовать студня, сделанного.. из столярного клея. И дала ей плитку этого клея. Мама сейчас же принялась за дело. В полученный студень она добавила уксуса. И совсем не пахло клеем!
(дневник Лены Мухиной)
(Ю.Воронов)
Вместо супа - бурда из столярного клея,
Вместо чая - заварка сосновой хвои.
Это б всё ничего, только руки немеют,
Только ноги становятся вдруг не твои.
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает листок №2 Свеча № 2
***
Таня:
Это было ещё вчера… «Скоро и за мной смерть придет», — просто и безбоязненно сказала бабушка.
Она сидела, одетая по-уличному и завернувшись в клетчатый шерстяной платок. Последнее время бабушка сильно мерзла, лицо потемнело и сморщилось, будто холод скукожил.
— Вы мои карточки сразу не сдавайте, — продолжала бабушка. — А ты, Танечка, меня, мертвую, не пугайся, я тихонько полежу. В соседней комнате. Хорошо, моя девочка?
…я не отвечала. Я молча плакала.
(О.Бергольц)
Казалось, солнце не взойдет.
Навеки ночь в застывших звездах,
Навеки лунный свет, и лед,
И голубой свистящий воздух.
Казалось, что конец земли.
Но сквозь остывшую планету
На Ленинград машины шли:
Он жив еще. Он рядом где-то.
На Ленинград, на Ленинград!
Там на два дня осталось хлеба,
Там матери под темным небом
Толпой у булочной стоят,
И дрогнут, и молчат, и ждут,
Прислушиваются тревожно:
— К заре, сказали, привезут...
— Гражданочки, держаться можно...
Шестнадцать тысяч матерей
Пайки получат на заре —
Сто двадцать пять блокадных грамм
С огнем и кровью пополам.
АУДИО № 4 РОЗЕНБАУМ
***
Таня бережно разворачивает, завернутые в салфетке 125г черного хлеба. Подносит к лицу. Бережно кладет салфетку на стол перед свечами.
***
Ведущий 3:
Это паёк на сутки… Но, правда, хлеб был не такой: тот был похож на подтаявший пепельно-черный пластилин или комок глины. Муки не хватало, ее практически не было. Так что блокадный хлеб был на три четверти(!) из примесей многих . И для многих это было главным, если не единственным, источником пропитания…Как жить? Как выжить?
***
(Ю. Воронов)
Наш хлебный суточный паёк
Ладонь и ту не закрывает.
И человек, который слег,
Теперь - всё чаще - умирает.
И поутру, когда ветра
Метелью застилают небо,
Опять короче, чем вчера,
Людская очередь за хлебом.
И потому что нету сил,
А над землёю вьюга стонет,
Мы мёртвых, чтоб не рыть могил,
В траншеях городских хороним.
***
(Л.Хямелянина)
Что знаю я про хлеб блокадных лет,
Который в детском доме раздавали?
Не из муки он был - из детских бед,
И что в него тогда только не клали!
Хлеб был с мякиною, макухой и ботвой,
С корой. Колючий так, что резал десны.
Тяжелый, горький - с хвоей, лебедой,
Покрытый коркой, как коростой.
Но самый сильный голод был, когда
Хлеб дети по два дня не получали.
Все понимали, что война – беда,
Но каждый день с надеждой хлеба ждали.
Не дни там голодали, а года.
Хоть раз наесться досыта мечтали.
Всё ждали, ждали хлеба и тепла..
И…, не дождавшись - умирали.
***
Да, это было страшной той зимой,
в январский день сорок второго года.
По стылым улицам мать шла с детьми домой —
они несли с реки в бутылках воду.
Их путь был страшен,
хоть и недалек.
И подошел к ним человек в шинели,
взглянул —
и вынул хлебный свой паек,
трехсотграммовый, весь обледенелый.
И разломил, и детям дал чужим,
и постоял, пока они поели.
И мать рукою серою, как дым,
дотронулась до рукава шинели.
Дотронулась, не посветлев в лице...
Не ведал мир движенья благодарней!
Он шел на фронт, одолевая бред,
все время помня — нет, не помня — зная,
что женщина глядит ему вослед,
благодаря его, не укоряя
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает листок № 3 Свеча № 3
***
А город был в дремучий убран иней.
Уездные сугробы, тишина...
Не отыскать в снегах трамвайных линий,
одних полозьев жалоба слышна.
Скрипят, скрипят по Невскому полозья.
На детских санках, узеньких, смешных,
в кастрюльках воду голубую возят,
дрова и скарб, умерших и больных...
Так с декабря кочуют горожане
за много верст, в густой туманной мгле,
в глуши слепых, обледеневших зданий
отыскивая угол потеплей.
Вот женщина ведет куда-то мужа.
Седая полумаска на лице,
в руках бидончик - это суп на ужин.
Свистят снаряды, свирепеет стужа...
— Товарищи, мы в огненном кольце.
А девушка с лицом заиндевелым,
упрямо стиснув почерневший рот,
завернутое в одеяло тело
на Охтинское кладбище везет.
Ведущий 4:Первыми в блокаду умерли три моих брата, потом – отец… И все это время мы жили вместе: в комнатах был ледник – -40 градусов. Там лежали отец и братья, накрытые простыней – помню, как-то я увидел их, когда ходил по квартире и искал маму. Похоронить их было нельзя – ни сил не было у нас, ни места для могил. (Из дневника Лены Мухиной)
***
Трое
Я к ним подойду. Одеялом укрою,
О чём-то скажу, но они не услышат.
Спрошу - не ответят... А в комнате - трое.
Нас в комнате трое, но двое не дышат.
Я знаю: не встанут. Я всё понимаю...
Зачем же я хлеб на три части ломаю?
***
Я как рубеж запомню вечер:
декабрь, безогненная мгла,
я хлеб в руке домой несла,
и вдруг соседка мне навстречу.
- Сменяй на платье,- говорит,-
менять не хочешь - дай по дружбе.
Десятый день, как дочь лежит.
Не хороню. Ей гробик нужен.
Его за хлеб сколотят нам.
Отдай. Ведь ты сама рожала...-
И я сказала: - Не отдам.-
И бедный ломоть крепче сжала.
- Отдай,- она просила,- ты
сама ребенка хоронила.
Я принесла тогда цветы,
чтоб ты украсила могилу.-
...Как будто на краю земли,
одни, во мгле, в жестокой схватке,
две женщины, мы рядом шли,
две матери, две ленинградки.
И, одержимая, она
молила долго, горько, робко.
И сил хватило у меня
не уступить мой хлеб на гробик.
И сил хватило - привести
ее к себе, шепнув угрюмо:
- На, съешь кусочек, съешь... прости!
Мне для живых не жаль - не думай.-
...Прожив декабрь, январь, февраль,
я повторяю с дрожью счастья:
мне ничего живым не жаль -
ни слез, ни радости, ни страсти.
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает листок №4 свеча № 4
***
Мы все – живые – ютились на кухне, потому что только там грела дровяная плита, вся остальная квартира была выморожена насквозь: у нас все стекла были выбиты, в комнатах гулял ветер.
Помню, еще когда отец был жив, умер старший брат. Тогда отец взял топор, вышел в соседнюю комнату и с трудом стал рубить из старого гардероба гроб для сына. Потом вернулся к нам, положил топор рядом, сказал маме: «Будешь нас вместе в нем хоронить». Папа был очень ослаб…назавтра его не стало....
***
Никогда не забуду: незадолго до своей смерти отец отдал мне свой дневной паек 125-граммовый кусок хлеба: «Ему нужнее,- сказал он, - он маленький, дай Бог выживет». И это тогда, когда люди забывали от голода, что вообще такое «сын», «мать», когда за еду убивали друг друга
А в один из дней истощенный голодом младший брат поднялся на кровати и позвал маму. «Что, сынок?» — спросила она. – «Я от вас ухожу». Сказал так, вытянулся в струнку и умер.
РАССКАЗ «ИЗ ЛЕНИНГРАДА 42»
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает лист № 5 Свеча № 5
Таня:
Гитлер поставил целью – взять город измором! Даже бомбить в последнее время стали меньше.. А зачем тратить снаряды – Ленинград сам вымрет. От голода. Холода. Но город жил. Два раза в неделю говорило ленинградское радио. Работали предприятия, в них почти безвыходно находились рабочие, а мы ходили в школу. Занятия, правда, шли в бомбоубежище.(там спокойнее) Ребята сидели, втянув головы в воротники и нахохлившись, как замерзшие птицы. Учительским столом была коробка из-под вермишели, горела коптилка где-то на уровне колен. Говорили тихо. Экономили силы…
(Нина Ивановна Филатова)
Девчонка руки протянула
И головой - на край стола...
Сначала думали - уснула,
А оказалось - умерла.
Её из школы на носилках
Домой ребята понесли.
В ресницах у подруг слезинки
То исчезали, то росли.
Никто не обронил ни слова.
Лишь хрипло, сквозь метельный сон,
Учитель выдавил, что снова
Занятья - после похорон.
Таня:
С каждым днем всякое движение не только дается всё труднее и труднее, но и вызывает внутреннее сопротивление: не хочется вставать, не хочется идти, даже разговаривать не хочется…
***
Чёрное дуло блокадной ночи...
Холодно,
холодно,
холодно очень...
Вставлена вместо стекла
картонка...
Вместо соседнего дома –
воронка...
Поздно.
А мамы всё нет отчего-то...
Еле живая ушла на работу...
Есть очень хочется...
Страшно...
Темно...
Умер братишка мой...
Утром...
Давно...
Вышла вода...
Не дойти до реки...
Очень устал...
Сил уже никаких...
Ниточка жизни натянута тонко...
А на столе –
на отца похоронка...
(Ю.Воронов)
Я забыть никогда не смогу
Скрип саней на декабрьском снегу.
То пронзительный, медленный скрип:
Он как стон, как рыданье, как всхлип.
Будто всё это было вчера...
В белой простыне - брат и сестра...
(Ю.Андрющенко)
В метельной ночи Ленинграда
Померк Петропавловский шпиль.
С твоими ветрами, блокада,
Клубится морозная пыль.
Склонившись под мглой снеговою,
Девчонка с ведерком пустым
Чуть движется, а за Невою
Клубится пожарища дым.
А там, меж сугробов горбатых,
Где трудно и взрослым шагать,
На саночках узких ребята
Везут свою мертвую мать.
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает листок № 6
ВИДЕО часть 2
***
(Ю.Воронов)
Врач опять ко мне держит путь:
Так бывает, когда ты плох...
Я сегодня боюсь уснуть,
Чтобы смерть не взяла врасплох.
Только сон не уходит прочь.
Загадал, как вчера, опять:
Если выживу эту ночь,
Значит, буду весну встречать...
Да, Ленинград остыл и обезлюдел,
И высятся пустые этажи,
Но мы умеем жить, хотим и будем,
Мы отстояли это право — жить.
Здесь трусов нет, здесь не должно быть робких,
И этот город тем непобедим,
Что мы за чечевичную похлебку
Достоинство свое не продадим.
Ведущий 2:
Казалось, от ужаса происходящего сама природа одичала…
В тот год зима над Ленинградом такая лютая стояла…
АУДИО № 4 завывание вьюги (громко, уменьшаем звук, на фоне его читаются стихи)
Как неподвижна очередь людская
У проруби, дымящейся во льду.
Там люди воду медленно таскают
У вражеских пилотов на виду.
Не думайте, что лезут зря под пули.
Остались - просто силы берегут.
Наполненные вёдра и кастрюли
Привязаны к саням, но люди ждут.
Ведь прежде чем по ровному пойдём,
Нам нужно вверх по берегу подняться.
Он страшен, этот тягостный подъём,
Хотя, наверно, весь - шагов пятнадцать.
Споткнёшься, и без помощи не встать,
И от саней - вода дорожкой слёзной...
Чтоб воду по пути не расплескать,
Мы молча ждём, пока она замёрзнет...
***
(Ольга Берггольц)
Я в гору саночки толкаю.
Ещё немного – и конец.
Вода, в дороге замерзая,
Тяжёлой стала, как свинец.
Метёт колючая пороша,
А ветер каменит слезу.
Изнемогая, точно лошадь,
Не хлеб, а воду я везу.
И Смерть сама сидит на козлах,
Упряжкой странною горда…
Как хорошо, что ты замёрзла,
Святая невская вода!
Когда я поскользнусь под горкой,
На той тропинке ледяной,
Ты не прольёшься из ведёрка,
Я привезу тебя домой
М Е Т Р О Н О М
Таня вывешивает листок № 7 № 8 свеча № 7
ВИДЕО часть № 3
***
В нас голод убивает страх.
Но он же убивает силы...
На Пискарёвских пустырях
Всё шире братские могилы.
И зря порою говорят:
«Не все снаряды убивают...»
Когда мишенью - Ленинград,
Я знаю - мимо не бывает.
Ведь даже падая в Неву,
Снаряды - в нас, чтоб нас ломало.
Вчера там каменному льву
Осколком лапу оторвало.
Но лев молчит, молчат дома,
А нам - по-прежнему бороться,
Чтоб жить и не сойти с ума...
Какая длинная зима,
Как время медленно крадётся.
АУДИО № 5 ГВАРДЦЕТЕЛИ
***
(Ю.Воронов)
Забвенье или память? - спросишь ты.
И я тебе отвечу, жизнь, без спора:
Конечно, память! В ней мои мосты
В грядущий день. Она - моя опора.
Когда приходит памяти конец,
Ты - дом, где окна досками забиты.
Нет ничего опаснее сердец,
В которых пережитое убито.
Забыть, что было, - значит обокрасть
Самих себя своими же руками.
Становятся слепыми ум и страсть,
Когда у человека меркнет память.
ПОСЛЕДНЯЯ ЧАСТЬ № 4 ВИДЕО
М И Н У Т А М О Л Ч А Н И Я
P/S
1.Миксон Илья Львович «Жила-была» - страницы этой книги о ленинградке Тане Савичевой и ее скорбный дневник легли в основу главной линии наших воспоминаний сегодня о тех, кто превозмог то, что пережить, казалось, невозможно.
2. Прозвучали стихи Ольги Бергольц, Юрия Воронова, Нины Филатовой, Юрия Андрющенко, Лидии Хямеляниной. Н. Радченко, воспоминания блокадников
ВСЕМ СПАСИБО
Необходимое оснащение:
1. Видео с кадрами из блокадного Ленинграда.
2.Видео: Пискаревское кладбище. Памятник Тане Савичевой.
3. Аудио
-«Рио-Рита»,
-голос Левитана, сообщающего о начале войны
- воздушная тревога
- вой метели
-Розенбаум, Гвардцетели
3. 125гр. Черного хлеба
4. Листы (увеличенные копии) из записной книжки Тани Савичевой.