ПРИКОСНОВЕНИЕ К ШОПЕНУ
Немногие из великих композиторов, чьи имена вписаны в историю мировой культуры, завоевали столь горячее признание, как Фридерик Шопен.
Его музыка завораживает своей утонченностью, аристократизмом, благородством...
Такого нежного сына и деликатного друга, такого пылкого музыканта, композитора, преданного одному лишь фортепиано, в истории еще не было...
Попробуем заглянуть в мир художника, прикоснувшись к его творениям: к его письмам и музыкальным сочинениям.
Из письма Шопена отцу в день именин:
«Любимый Папа!
Мне было бы легче выразить свои чувства, если бы их можно было переложить в звуки, но так как даже самое лучшее музыкальное творение не сумеет отразить моей привязанности к Тебе, Любимый Папа, я вынужден поэтому простыми словами моего сердца выразить Тебе самую искреннюю благодарность и сыновнюю привязанность...»
звучит НОКТЮРН соч.15 № 1 Фа мажор
Из письма Шопена родным в Варшаву:
«...хотел вам, милые сестрицы, послать свой вальсик... Сейчас утро, восемь часов... Воздух свежий, солнышко светит чудесно, птички щебечут, ручейка здесь нет, а то бы и он мурлыкал; зато есть пруд, и лягушки поют прелестно! - но забавнее всего дрозд, выводящий рулады под окном...»
звучит ВАЛЬС соч.34 № 3 Фа мажор
Из письма Шопена близкому другу Тытусу Войцеховскому:
«...Партитура Rondo a la Krakowiak закончена. Интродукция получилась оригинальнее... Но Trio еще не завершено. У меня наверху есть комнатка, там мне будет удобно. К ней ведет отдельная лестница из гардеробной. Там у меня старое фортепиано, старый столик: этот уголок будет моим убежищем...»
звучит ВАЛЬС соч.69 № 1 фа минор
Из письма Джорджа Матиаса- ученика Шопена:
«Те, кто слышал Шопена, могут сказать, что никогда ничего подобного потом не слышали... Его игра была как и его музыка; что за мастерство и что за мощь! Да, что за мощь!... Этот человек весь дрожал. Фортепиано жило интенсивнейшей жизнью. Инструмента, который вы слышали, когда играл Шопен, никогда не существовало; он становился таким под его пальцами...»
звучит СКЕРЦО № 2 си-бемоль минор
Из письма Шопена родным в Варшаву:
«...я позволил уговорить себя дать концерт...
На репетиции оркестр так плохо аккомпанировал, что вместо Rondo я играл Импровизацию. Когда я появился на сцене, меня встретили аплодисментами, и после каждой вариации были такие аплодисменты, что я не слышал tutti оркестра. После окончания так аплодировали, что мне пришлось выйти второй раз и поклониться...
И все же общее мнение таково, что для здешней публики, привыкшей к пианистам, сокрушающим инструменты, я играл слишком тихо, вернее, слишком нежно. Ожидаю этого упрека в газетах, тем более что дочь одного из редакторов страшно колотит по инструменту. Но это нисколько не повредит, потому что невозможно же не иметь никаких НО. Это мне все-таки приятней, чем если бы сказали, что я играю слишком сильно...
...Оркестранты бранили мои дурно написанные ноты и дулись до самой Импровизации, после которой тоже аплодировали и кричали вместе со всей публикой...»
звучит НОКТЮРН соч.27 № 2 Ре-бемоль мажор
Из «Альбома-дневника» Шопена:
«Газеты и и афиши уже оповестили о моем концерте, который должен состояться через два дня, а меня это мало трогает-словно он никогда не состоится.
Не слушаю лестных отзывов, которые мне кажутся все более глупыми... Мне так хочется видеть родителей!...
Все, что я до сих пор видел за границей, кажется мне давно известным, невыносимым и лишь заставляет тосковать по дому, по тем блаженным часам, которых я не умел ценить...
Здесь люди мне чужды, они хороши, но хороши по привычке, и они все делают слишком правильно... Слишком обыкновенно, слишком посредственно... Не хочу ни одной капли посредственности..»
звучит БАЛЛАДА № 3 Ля-бемоль мажор
Из письма Елизаветы Шереметевой – (своей матери) В. П. Шереметевой в Петербург:
«В четыре часа пришел замечательный человек- господин Шопен. ...Внешность его малоинтересна. Небольшого роста, худой, блондин, у него серые, довольно большие, слегка воспаленные глаза, крупный нос, рот маленький, со страдальческим выражением, – он, должно быть, очень нервный.
Когда Мари, разбирая новую вещь, взяла фальшивую ноту, он застонал...
....Шопен необычайно приятен как учитель- каждую ноту объяснял на редкость тщательно и был удивительно доброжелателен. В сущности, его не стесняешься, и если бы он жил у нас в России, с какой радостью я брала бы у него уроки.
....он много играет... Его игра преисполнена душевности, очарования и доброты.
звучит НОКТЮРН до-диез минор (посм.)
...он играл мазурки и ноктюрны. Шопен настолько любезен, что не заставляет себя уговаривать.
Я не сумею выразить словами впечатление от его игры. Она была столь волшебна, что инструмент звучал просто неузнаваемо под его пальцами. Наконец-то я слышала человека, игра которого ...была само совершенство. Он вдохнул душу в фортепиано. Его игра воздушна и прозрачна, это- нежность...и вместе с тем -звучание глубокое и наполненное. Слушая его, уносишься в беспредельную высь; в том, как он выражает свои мысли за инструментом, есть нечто божественное.... Каждый звук проникает прямо в сердце...
Мы слушали его, затаив дыхание...
...складки у его рта придают лицу горькое выражение. Когда он улыбается, чувствуешь, что этот человек немало страдал, вид его улыбки вызывает боль. Его здесь (в Париже) называют последним лучом заходящего солнца. Он и вправду такой. Неудивительно, если он скоро исчезнет...
Наверно, ему не суждено долго жить- у него, мне кажется, слишком возвышенная душа. Такова участь всех гениев...»
звучит НОКТЮРН соч.72 № 1 ми минор
Из размышлений о Шопене Жорж Санд в своей книге «История моей жизни»:
«.....Ни одна душа не была более благородной, более деликатной, более бескорыстной, ничья дружба более надежной и честной, ничей ум более блестящим в веселости, ничей рассудок более серьезным и исчерпывающим...»
звучит ЭТЮД соч.10 № 3 Ми мажор
